Аннотация: Для участия в литературном конкурсе "Блэк Джек - 11"
Татьяна Минасян
Радуги, радуги...
В кабинете у врача оказалось совсем не страшно и поначалу даже интересно. Там висели на стенах огромные листы бумаги с нарисованными на них черными фигурками - большими и маленькими зверушками, фруктами, посудой и другими предметами. Были там еще листы с буквами, но их Ира пока еще не знала, так что не стала особо разглядывать. Зато картинки врач позволила ей рассмотреть во всех подробностях, а потом отвела в другой конец комнаты, усадила на стул и попросила снова посмотреть на них, теперь уже издалека.
- Давай так поиграем: я сейчас буду на них по очереди указкой показывать, а ты говори, что видишь, - сказала она. - Сначала одним глазком, а потом другим. Попробуем? А вы, - обратилась она к Ириной маме, - закройте ей сейчас левый глаз, а потом правый.
Игра Иру очень заинтересовала, но оказалось, что ее отвели слишком далеко от картинок - разглядеть удавалось только верхние, самые большие.
- Давайте я поближе подойду, и тогда все назову! - предложила она врачу, но та покачала головой:
- Нет, уже не надо. Ты теперь просто картинки порассматривай, а мы с твоей мамой пока немножко поговорим.
Разглядывать картинки второй раз Ире было уже не интересно, и она стала изучать соседний лист с буквами, пытаясь понять, каким же образом эти сложные значки обозначают разные слова. Мама и врач сначала говорили о чем-то тихо, но потом вдруг обе повысили голос, и девочка даже испугалась, что они сейчас поссорятся.
- Это же такая малость! - воскликнула мама тем самым тоном, каким она обычно отчитывала Иру за шалости или прогоняла на улице прохожих, которые делали им замечания. - Она же все видит и все может делать сама, а потом можно будет и очки носить, и операцию сделать!.. Разве это повод?!
- Она не сможет вообще всегда обходиться без посторонней помощи, - тоже громко, но спокойно возразила врач. - Мало ли, что ей может понадобиться - разглядеть что-нибудь вдалеке, на доске в школе, на табло на вокзале... Она и в очках будет видеть хуже здоровых людей, да к тому же очки можно забыть дома или разбить. И ей придется просить помощи у здоровых, отвлекать их от их собственных дел, мешать им жить. Мы не можем допустить, чтобы из-за людей с дефектами страдали нормальные! И чтобы среди нас жили паразиты, которые ничего не делают сами и считают, что весь мир должен о них заботиться!
- Но ей не потребуется много заботы, она может сама... - начала было мама, но врач сердито ее перебила:
- Какая разница, много заботы или мало?! Человек не должен никому создавать беспокойства! А правила созданы для всех. Если разрешить жить в обществе таким, как ваш ребенок, то потом придется пускать в него и слабовидящих, и слепых, и всех остальных инвалидов. И будет как в двадцатом веке, когда тысячи паразитов жили на пособия и требовали себе все больше и больше денег, считали, что все вокруг им что-то должны!
- Может быть, мы с вами договоримся? - тихо сказала мама, теперь уже таким тоном, каким она уговаривала Иру съесть противный творог или еще что-нибудь невкусное.
- Шутите? - усмехнулась врач и, усевшись за свой стол, принялась щелкать компьютерной мышью. - Я взяток не беру. Да и вряд ли мать-одиночка сможет мне предложить достаточно. Тем более, что это невозможно скрыть - не я, так кто-нибудь другой сообщит о вашем ребенке. Все, идите и пригласите следующих!
- Ирена, пойдем, - мама взяла девочку за руку, и они вышли из кабинета. Ира, которой уже стало скучно среди черных букв и картинок, с радостью вырвалась вперед.
- Ты знаешь, нам с завтрашнего дня придется переехать в другой дом, - сказала мама, когда они спускались по лестнице поликлиники. - То есть, вообще уехать из города, в другое место.
Ира посмотрела на нее с удивлением:
- Ой, а почему? А куда мы поедем? А какой у нас будет дом?
- Он будем совсем другим, не таким как наш, - сказала мама почему-то грустным голосом. - Там будет много маленьких домиков, а вокруг - лес. Там живет много стареньких людей...
- Таких, как дядя Миша? - тут же вспомнила Ира строгого соседа снизу, который рассердился, когда она спросила, почему у него на всей голове черные волосы, а на висках - белые.
- Нет, еще старше, ты таких еще никогда не видела, - объяснила мама. - Они часто плохо слышат и видят, и им трудно быстро двигаться. И еще там будут детки, которым тоже трудно ходить или говорить. Или которые, как ты, видят не очень хорошо.
- Но с ними можно будет играть? - уточнила Ира.
- Конечно, только осторожно, чтобы им не было с тобой сложно и чтобы они не обиделись.
- Я не буду их обижать! - пообещала Ира, хлопая своими огромными карими глазами.
- И еще, ты знаешь, в том новом доме будет не так удобно жить... - неуверенно продолжила объяснять мама. - И игрушек у тебя будет меньше, и всего остального...
Ира снова удивилась, но не успела ничего спросить: они с матерью вышли из поликлиники на улицу, где уже стемнело, и девочка с восторгом уставилась на горящие фонари, мгновенно забыв о неожиданном переезде.
- Я их не вижу, - улыбнулась мама, и из глаз у нее вдруг покатились слезы. - Их только такие как ты видят, с необычными глазками...
- Как жалко! - Ира сама чуть не расплакалась. - Но ты не расстраивайся, мамочка! Мы сейчас придем домой, и я их тебе нарисую. Чтобы ты тоже их увидела!
- Спасибо, - тихо сказала мама и, взяв дочь на руки, быстро зашагала по улице.
Они шли мимо ярких витрин и вывесок из светящихся разноцветных букв, издали казавшихся Ире расплывчатыми пятнами. Но девочку это никак не беспокоило. Она смотрела на яркие огни фонарей, вокруг каждого из которых сиял огромный радужный ореол, состоявший из широких фиолетовой и зеленой полосок, обрамленных узкими желтой и красной. Как же жаль, что и мама, и все люди в городе, из которого они уезжают, их не видят! Радуги... такие красивые...